Наталия Ефимова
НЕ ЛЮБИТЕ ЛИ ВЫ ТЕАТР? ТАК, КАК НЕ ЛЮБЛЮ ЕГО Я

То есть всеми силами души вашей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением... И т.д.

Татьяна Доронина, если помните, в «Старшей сестре» словами Белинского когда-то рассказала о своей скрытой страсти.

Сегодня аналогичная накопилась во мне. Только со знаком «минус».

Кстати, если вы читали когда-нибудь статью «Литературные мечтания», то обнаружили бы, что сразу после панегирика театру автор пишет:

«Там, то есть в том большом доме, который называют русским театром, там, (...) вы увидите пародии на Шекспира и Шиллера, пародии смешные и безобразные; там выдают вам за трагедию корчи воображения; там вас потчуют жизнью, вывороченною наизнанку. Говорю вам: не ходите туда; это очень скучная забава!..»

Так случилось, что последний спектакль «Современника», на который я попала, назывался «Играем ... Шиллера!» И насколько живой на сцене неожиданно предстала Елена Яковлева в роли убиенной Марии Стюарт, настолько деревянной и неестественной оказалась ее звездная соперница Марина Неелова. Елизавета, королева английская, ходульно ходила, бесстрастно говорила – так словно каждую минуту опасалась выйти за рамки, поставленные ей режиссером Туминасом. Рамки я видела, а королеву – нет.

О неприкрытой искусственности постановки, о том, что над вымыслом не удалось облиться слезами, рассказала на следующий день писателю и драматургу Андрею Яхонтову. Мы знакомы больше тридцати лет, но я стесняюсь назвать его другом – скорее он наставник и товарищ, в искусстве слова мне до него как до космоса. Я говорила о том, что стало трудно верить в то, что я вижу на сцене. У меня недавно родилась долгожданная дочь – искренность ее взглядов и улыбок, потрясающая мимика, открывающая каждый день новые миры, входили в резкий диссонанс с тем, что я увидела на сцене.

И я честно призналась, что не скоро меня теперь загонишь в театр. Потому что он больше не поднимает меня на ту высоту, которую я ощущала когда-то, выходя из зала. Он ничего не меняет в моей душе.

А зачем он тогда?

Андрей согласился.

************

Со школьных времен думаю - почему Чехов в «Чайке» безжалостно убил Треплева с его новыми формами, да еще и назвал это комедией.

Наверное, грохнул на каком-то подсознательном уровне в пророческом порыве, присущем гениям, - предвидя приход богомоловых, рыжаковых и прочих театральных кулинаров, потчующих нас «жизнью, вывороченною наизнанку».

Вот Сергей Гармаш оскорбился тем, что театр, начинавшийся с розовской пьесы «Вечно живые», закончился (к сожалению, нет сомнений, что это конец) «Диалогами «Современника» о войне и мире. И покинул театр, в котором служил с 1984 года.

На что Чулпан Хаматова, Зулейха нашего времени, ответила кратко, но ёмко:

«Это выбор Сергея Гармаша. У нас у всех разные эстетические взгляды на то, каким должен быть театр, какие должны быть высказывания. И если человек как художник не может согласиться с другим художником — значит, он выбирает другой путь».

********

Конечно, многих – как и меня – интересует, что же это за высказывания. Не кулуарные (пусть они сами разбираются), а те, что прозвучали в эфире. Я села да послушала. И предположительно выбрала те, из-за которых мог случиться сыр-бор.

Началось всё в период самоизоляции. Как положено, с сообщения ТАСС:

«Московский театр «Современник» отметит 75-летие Великой Победы специальным онлайн-проектом «Диалоги Современника. Война и мир», старт которому будет дан 1 мая сообщили ТАСС в пресс-службе театра.

- В преддверии празднования юбилея Победы мы запускаем онлайн-проект «Диалоги Современника. Война и мир», инициаторами и авторами которого стали молодые артисты театра, решившие попробовать смело и искренне поговорить о войне, о мире, о своих страхах, чувствах и памяти, - сказала собеседница агентства.

По ее словам, старт проекта назначен на 4 часа утра не случайно, так как 22 июня 1941 года именно в это время без объявления войны германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза.

Ну, погнали – смело и искренне.

*************

Диалог первый Никиты Ефремова и Татьяны Лялиной «С чем ты воюешь внутри себя?» идет 26 минут. Всего не перескажешь. Замечу только, что Никита – один из главных спикеров проекта, не случайно он участвует в трех из восьми видео, выпущенных на суд зрителей.

Напоминаю – это не диалоги маргиналов на кухне, а спектакль театра «Современник». В новом формате. И говорят на публику действующие актеры труппы, принявшие эстафету у Олега Ефремова, Игоря Кваши, Лилии Толмачевой, Юрия Богатырёва, Аллы Балтер, Геннадия Фролова, Людмилы Ивановой, Валентина Гафта...

В первом же монологе Никита сразу смело и искренне дает оценку событию, которому посвящен проект. Посмотрите, что происходит, когда актер не читает текст, написанный, к примеру, Виктором Розовым. А говорит от себя, от души.

Передаю дословно:

- Наверное, я поделюсь с тобой в начале тем, что мне почему-то в какой-то момент стало очень сложно быть честным в отношении этой темы. Потому что я чувствовал какую-то, ну, обязательность... Обязательно надо чувствовать какую-то либо гордость, либо там, я не знаю, у меня должны наворачиваться слезы, когда я там вижу ветеранов, причем не только от их состояния, в котором они находятся, а там – от их подвига... Или я должен это... Потом у меня резко появилось какое-то отвращение, когда я видел как детей наряжают в эти военные костюмы. И у меня в общем какая-то странная такая была вещь... Получилось такое отношение к этой дате - как к покойнику. Потому что о нем либо хорошо, либо ничего. И меня вот эта обязательность чувств - она очень как бы гнетёт. Еще потому что я эти чувства... Если высказываю то, что типа «А у меня вот другое мнение», то мне сразу как бы будто становится где-то стыдно. Вот как у тебя с этой частью - обязательные чувства? Есть ли у тебя этот параметр – обязательных чувств? Или, может, у тебя был какой-то момент, когда всё у тебя было в противоречии относительно этого 9 мая? Меня здесь интересуют твои чувства на сегодняшний момент...

- Ты знаешь, я с тобой абсолютна в этом смысле солидарна, - отвечает Татьяна Лялина, тоже без всяких заготовок, смело и искренне, - потому что эволюция чувств, она, конечно, если отслеживать, моих личных, то просто тебе кажется – этот праздник воспринимают разные люди. То есть то, каким воспринимала 9 мая в десять лет, в двенадцать, то как воспринимается сейчас – восприятие совершенно разных людей...

***********

Остановлю этот поток сознания. Пощажу ваши глаза и уши. Спектакль выложен, можете насладиться сами. Замечу, что на 20-й минуте Татьяна вспомнит, как когда-то участвовала в майском празднике:

- Выбираешь самое слезливое стихотворение...

Боже меня упаси когда-нибудь слушать поэзию военных лет в исполнении этих юных гениев! Фраза молодого дарования навсегда останется в моем сознании. А незабываемый рассказ о том, как она кого-то там играла в сценах, напоминающих войну, отвратит от любого кино с ее участием.

Сеанс самораздевания продолжился сравнением войны с «выходом из зоны комфорта» - ну, вот как сейчас, во время ограничений из-за ковида, признанием Никиты о том, что он сам не знает, как бы себя повел при встрече с «условными немцами»... Не уверен, что повел бы как герой.

Но у молодых актеров есть свои идеалы. И свое видение участия в войнах.

- Я знаю, что твой молодой человек ходит на митинги, на всякие эти вещи, где у него есть риск быть подверженным – там, не знаю – чему угодно...

Он бы сказал. Но полагает – здесь надо включить конспирацию. Туманными намеками они будут оперировать всё время: «Война продолжается» (какая и за что – не уточнят), «Я чувствую, что меня каждый день обманывают» (кто, где и когда тоже останется тайной). И здесь Татьяна ответит в тон собеседнику:

- Я, конечно, не нахожу себе места. В первую очередь я понимаю, что это правильно и так нужно. И это очень достойное поведение. Но я как друг, как товарищ, как близкий человек, конечно, очень переживаю. Мне страшно. Я не думаю, что кто-то может в таких понятиях, как война, митинги или что-то еще в этом роде, чувствовать себя как рыба в воде. Наверное, это что-то тогда нездоровое. Все равно это всегда выход из зоны комфорта.

Девушка из Киева. Поэтому так же конспиративно Никита спросит ее про украинскую войну. Она так же аккуратно ответит, что никто из ее окружения не воюет в АТО, но все равно...

Дети в пилотках и «можем повторить» вызывают у актеров одинаковую изжогу. Воспоминания о бабушках немного разнятся. Татьяна вспомнит рассказ своего киевского педагога о немке, которая ждала малышкой, как ее изнасилуют наши красноармейцы, а большой солдат с бородой протянет ей сахар, еще и заплачет. Никита – как немцы дарили бабушке шоколад: «Меня это тронет».

Последний вопрос в этой части спектакля задаст Никите Татьяна. И он прекрасен своей формулировкой (в память о войне он прозвучит в четыре утра):

- Нужно ли отмечать праздник 9 мая?

- Я могу говорить только за себя. Для меня, наверное, это время какой-то скорби скорее и там ... молитвы. И то – я настолько отрицаю в себе эту чувствительность, что чаще всего я просто засмеиваю... Либо – да ну, это 9 мая. И я не хочу серьезно погружаться эмоциально как бы туда. Вот в трагедию эту. Но при этом я как бы осуждаю тех, кто празднует. И поэтому я такой - как бы типа и не праздную, но при этом и не ощущаю эту трагедию. Я вот где-то между...

- Война продолжается, по-моему. И она настолько бесконечна – я почему тебя спрашивал в начале про войну с собой – поэтому, наверное, отголоски войны – такие как, знаешь, послевкусие...

Здесь появляется фоном легкая трепетная музыка.

- И до сих пор как-то оно даже, может, без моего ведома, ощущается в моих чувствах, в моей этой вот некой сентиментальности...

- ... Может быть, излишней. А не действий. В моем страхе. (Пауза. Долгий пристальный взгляд в то, чего боится).

- Вот страны, где... (опять многозначительная конспиративная пауза). Понятно. Поэтому мне предстоит еще исследовать этот вопрос.

Первая часть спектакля состоялась. Вторая называется "Мама мне говорила:"Счастье свое надо выстрадать", - откуда это?"

Третья - "Парады на самом деле никому не нужны, кроме представителей власти".

Четвертая - "Наши деды воевали за наше спокойствие - чего мы тогда такие неспокойные?" И здесь Никита беседует (хотя не знаю, как это назвать - нам же спектакль показывают, смелый и честный) с Шамилем Хаматовым.

Потом Ефремов-младший поговорит с Мариной Лебедевой на тему "Война - это всегда территория, где нет хорошего и плохого". С его глубочайшим знанием темы можете себе представить о чем там речь.

С меня пока хватит. Надеюсь, на данный момент хватило и вам.

Могу продолжить. Как только тошнить перестанет от взаимодействия с сегодняшним театром.

Наталия Ефимова

Продолжение. Часть вторая.

Первый из нашумевших диалогов театрального проекта к 75-летию Победы я пересказала в статье «О войне и мире «Современника».

https://zen.yandex.ru/media/id/5cda9841 … 0f0a3b87bf

От продолжения банкета меня удержала едва сдерживаемая тошнота, но я взяла себя в руки и посмотрела – тадам! – еще 13 частей интернет-спектакля, инициированного молодыми актерами театра. Поскольку пересказать весь многочасовой ад невозможно, познакомлю вас с пометками, которые делала во время просмотра. С самыми яркими впечатлениями.

********

Диалог второй. Марина Лебедева (27 лет) и Дарья Белоусова (36 лет). Даты рождения буду сообщать, чтоб не получать в комментариях восклицание «онижедети».

У Дарьи есть серьезное чувство любви к Родине, но она «совсем не государственник» и считает, что «художник и государство это две параллельные прямые».

Мне вот по-человечески интересно – получая зарплату в кассе отнюдь не частного театра, как она осуществляет пересечение этих самых прямых? Какой финт выкидывает при этом? Обостренное чувство Родины идет у нее «отдельно от государства». Любовь свою она не может объяснить, потому что она генетическая – «на животном уровне».

Поскольку Дарья «много пишет поэтического», то считает, поэт не может быть без любви к Родине: «Я очень люблю эту страну. Очень верю и люблю русского человека». 9 мая для нее имеет сакральный смысл. Но слезы выступают на ее глазах при мысли, сколько нам приходится преодолевать. «Всё время у нас нет лучших врачей и лучших школ. Все лучшее где-то в Англии и там-сям...» Но русский человек в этом преодолении очень красив. Она испытывает чувство благодарности, нисколько не умаляет подвиг русского человека, «у которого НИКОГДА НИЧЕГО НЕ БЫЛО, только он сам с собой и больше ничего». При этом мельком – «сейчас государственность никакую не обсуждаем» (этот осторожный рефрен пройдет красной нитью через все актерские диалоги).

Марина тоже часто думает про наше «страдание как смысл жизни». Почему-то у нас не может быть всё легко, красиво, быстро! (В других странах, безусловно, происходит именно так). Она не хочет никого обидеть, но ей кажется, что это идет от нашей веры. И мама ей говорила: «Счастье свое надо выстрадать».

- Ужас какой! – закрывает лицо пишущая много поэтического Дарья. – Конечно, во многом климат влияет. Вечная серость, мразь в лицо какая-то, ты все время ходишь под серым небом. То ли дело в Италии...

Марина заговорила о деградации терминов «подвиг», «память».

- Я в последнее время хожу на парады, особенно под вечер (почему не утром-то?), на Тверской. Это просто невозможно! Невозможно смотреть это повальное... Какую-то громадную толпу в пилотках...

- ... Наряженных детей. И странно. Странно слышать детей, которые читают стихи. (Со страданием в голосе). Они не понимают о чем.

Мариночка, ты же есть на фейсбуке. Можешь дополнительно поубиваться, зайдя, к примеру, на страницу «Бессмертный полк. Австралия». Там, где всё легко, красиво и быстро, дети весь апрель и май тоже читали стихи. И тоже в пилотках! Немедленно попроси их родителей-иммигрантов прекратить это безобразие.

- Чем дальше, тем меньше в нас остается какой-то искры внутри! Мы как будто выздоравливаем от этой войны. Потому что это громадное, страшное. Как болезнь.

Вот про искру актриса Лебедева о себе и коллегах точно сказала.

А Дарье очень много молодых и немолодых людей говорят: «Я не люблю свою страну». А она отвечает:

- Ты не про то сейчас... Ты не любишь президента, мэра, дядю Петю, дядю Васю. А они – наемные сантехники, которые пришли поменять тебе трубы в твой дом. Почему твое мнение и твое сердце зависят от наемных сантехников?

Думаю, сейчас у Дарьи, бывшей супруги младшего брата Чулпан Хаматовой, было бы больше идей и слов по поводу сантехников, ибо именно из её квартиры изымали после аварии на Садовом кольце народного любимца Михаила Ефремова.

***********

Часть третья. Семен Шомин (26 лет), Наталья Ушакова (девушка без возраста), Ульяна Лаптева (41 год).

Наталья с детства не могла понять:

- Правительство говорит: «Вот – идем все воевать». Но люди же понимают, что их могут убить. Почему они не скажут: «А мы не пойдем»?

Шомин веселится от души. Вспоминает, что это, кажется, называлось дезертирство. И говорит, что все не могли договориться и не пойти, потому что тогда не было зума.

Зум, Сёма, может, и появился бы в будущем. А вот тебя и твоих коллег могло бы и не быть. Но вы есть, живы и здоровы и ржете над замечательной шуткой.

- «Священная война» вот говорят, - продолжает, успокоившись Наталья. - Мне, например, от этих слов становится странно. Что в ней священного? Чем она священная, святая? Убийства, смерть, разбитые семьи, концентрированное несчастье, слезы, кровь... Победа эта как бы сомнительная, потому что столько людей погибло. И ни одну семью это не прошло бесследно, никто не отсиделся.

Поскольку всем было плохо, сказать, что Победа - это праздник, актриса Ушакова не может.

Шомин уточняет – она говорит про 9 мая, «про возвеличивание этого дня»? Да, отвечает она, «радостного в этом дне на самом деле мало». Она двух историков почитала (не уточнила каких), которые объяснили ей, почему фронтовики не дали праздновать Сталину этот праздник как праздник. И вообще – в нем слишком много политики...

Ага, ну, сейчас понесется по трубам из неокрепшего детского сознания.

- Много политического воздействия на нацию, скрепления, отождествления себя, сегодняшней России, с прошлой – хотя мы к ней по факту... Ну что имеем? Происхождение свое?

Вот ты, детка, точно ничего с прошлым России не имеешь! Не потомок ты славного Александра Невского, в двадцать лет сделавшего выбор, благодаря которому ты живешь, говоришь на своем языке. Вообще существуешь. Но что ты об этом знаешь?

Сейчас Семен тебя дополнит. Он правильно говорит, что для вас «этот день превратился в еще один повод потусоваться».

- Или выходные – о, ура, нет работы! Все уезжают на дачу, жарят шашлыки и бухают.

Больше 10 миллионов людей, выходящих на «Бессмертный полк» - не в счет. Это же ряженые в пилотках. Никто из актеров ни в одном диалоге не скажет, что хоть раз попытался пройти в нем, чтоб хотя бы понять... Зачем? Они и так все знают. Семен среди тех, кто бухает: «Я себя не отделяю».

- Утеряно понимание, что это за день. Вот если бы это реально был день памяти – без парадов, без показухи, каких-то фейерверков... (Тогда б он точно не бухал.) Чтоб это был реально день молчания. День тишины. Вот раз в год – день тишины. (С энтузиазмом). Вот раз в год все собираются и молчат. Собираются небольшими группами и идут на какие-то там места памяти.

Это было бы великому организатору праздников без фейерверков гораздо ближе того, что происходит сейчас.

Его коробит от военных парадов.

- Меня очень сильно бесит от того, что эти парады на самом деле никому не нужны, кроме наших представителей власти, которые тратят огромные деньги на то, чтобы показывать эти орудия смерти, которые едут по Тверской. Четыре дня перед этим пробки...

Пробки его прямо отдельно бесят. По лицу видно.

- Мы хвастаемся оружием перед целым миром непонятно зачем.

Сёма, тебе было 6 лет, когда случился Беслан, и мой президент сказал: «Мы проявили слабость, а слабых бьют». Мир с тех пор не стал безопаснее и лучше. И я на стороне президента, а не с тобой.

Тебя буквально выводит из себя фраза из жизни и пьес: «Лишь бы не было войны». Ведь этим ряженым, по твоему мнению, на самом деле неважно, какой он, этот мир (а тебе, видно, столько в нем еще недодали!) – лишь бы он был... Ты даже говоришь себе иногда (с ухмылкой): «А представляешь, как на войне было х*рово». И это тебе реально помогает.

- В этот момент война меня мотивирует.

Ульяна Лаптева не согласна. Неправильно сравнивать всё с войной. Ведь она – не норма, а отклонение.

- Человек для счастья рожден, а не для страдания! – восклицает она.

И, слава Богу, это конец третьей части.

**********

Ну, диалог четвертый Никиты Ефремова (32 года) с Шамилем Хаматовым, думаю, вам несложно себе представить.

Для начала Никита рассказал, как в детстве друг, у которого 9 мая был день рождения, не давал ему, падла, (простите, пересказываю как есть) в свои машинки поиграть. А вечером, когда был салют, «люто добивал» тем, что говорил: «Смотри, в мой день рождения даже салют».

Для Шамиля 9 мая это всегда прохладно, темно, вечером тоже салют, но праздничных воспоминаний не было. Дедушка, который воевал, умер, когда ему было четыре года, в школе ходили с гвоздичками ветеранов поздравлять, но это было как-то не атмосферно.

- Меня не приучили в детстве, но я и сам не тянулся. Не мой праздник в каком-то смысле, понимаешь?

Шамиль скажет, что он накануне думал об этом разговоре, и одна мысль пришла ему в голову:

- О чем говорить-то? По сути говорить не о чем.

И они поговорили о том, какое это испытание сидеть на даче, когда хочется в Москву. Работать, гулять по парку Горького, ходить в рестораны. Это все нужно, потому что «тяжело проживать чувство скуки», а те же рестораны и парк нужны, потому что «художник должен быть неуспокоенным».

С другой стороны, размышлял Никита, если деды воевали за их спокойствие, «чё мы такие неспокойные». Вообще войнам внутри себя он уделил много внимания. До победы еще далеко. Да и 75 ему еще не скоро. Но почему не поговорить, раз камера включена?

Для них с Шамилем 9 мая, ну, никак не праздник. "По чесноку" он для тех, кто победил. В этом с актерами нельзя не согласиться.

*******

Пятый диалог пропущу. Слишком много бессознательного. В шестом тот же Никита Ефремов поговорит с Мариной Лебедевой. И снова скажет, что «эта история ко мне не имеет никакого отношения». Ну, кроме эпизода с бабушкой в землянке, когда немец угостил ее шоколадкой. Что касается причин, по которым случаются войны, он даже встанет за книжкой, чтоб процитировать философа и мага Гурджиева, точка зрения которого его потрясла. Он зачитал целиком то самое место:

«Разговор начался с моего вопроса: «Можно ли прекратить войну?» Гурджиев ответил: «Да, можно», хотя из предыдущих бесед я вынес уверенность, что он ответит: «Нет, нельзя».

- Но весь вопрос в том, как это сделать, - продолжал он. - Чтобы понять это, необходимо многое знать. Ведь что такое война? Это - результат влияний планет. Где-то далеко две или три планеты подошли слишком близко одна к другой, и в результате возникло напряжение. Вы обращали внимание, как весь напрягаетесь, когда какой-нибудь человек проходит близко от вас по узкому тротуару? То же самое происходит и с планетами. Для них это продолжается, возможно, одну-две секунды. А здесь, на земле, люди начинают убивать друг друга и могут заниматься этим в течение нескольких лет. В это время им кажется, что они ненавидят друг друга, или что они должны убивать друг друга ради какой-то возвышенной цели, кого-то или что-то защищать, что они ведут себя благородно или что-то в этом роде. Они не в состоянии понять, до какой степени они - лишь пешки в игре. Они думают, что они что-то значат, могут двигаться туда и сюда по своему желанию, решать те или иные проблемы. Но в действительности все их движения, все действия - это результат влияния планет. И сами по себе они буквально ничего не значат. Большую роль во всём этом играет Луна, но о ней мы поговорим позднее. Нужно только понять, что ни император Вильгельм, ни генералы, ни министры, ни парламенты ничего не значат и ничего не могут сделать. Всё, что происходит в большом масштабе, управляется извне или случайными сочетаниями влияний, или всеобщим космическим законом».

Ну, вы поняли. Где здесь место фашистам, Гитлеру?

Планеты, Луна... А мы все пешки.

В середине диалога они снова пугливо вспомнят про политику, про Путина. И в эфире от свежей поросли театра "Современник" прозвучит прекрасное:

- Я ссу.

- Я тоже ссу.

На 21-й минуте диалога Никита спросит:

- Вот зачем помнить-то об этой войне? Вот я не понимаю. (Насупив брови. С выражением) Помни! Вот зачем тебе помнить об этой войне? Что тебе это дает?

- Не знаю.

- Вот и я не знаю.

Дальше немного бреда про свои рефлексии и безумие. И вопрос к Марине – что бы она сказала мальчику, который спросил бы у нее про 9 мая.

- Это когда Советский Союз победил фашизм.

Ее ответ вызвал у Никиты приступ смеха.

- Мальчик спросит у тебя: «Что такое фашизм».

Марина тоже неудержимо рассмеялась. Ну весело, чё!

- Так, мальчик, ты начинаешь надоедать, - продолжал веселиться Никита.

Они больше не станут обсуждать фашизм. Марина не найдет что ответить.

Наталия Ефимова

Часть третья. О диалогах и конфликте.

Собравшимся смело и искренне поговорить ни о чем к 75-летию Победы актерам «Современника» я предложила хотя бы виртуально заглянуть к коллегам из других театров. Ведь не только к ним приходят в значимые даты интересные идеи.

Поскольку от большинства членов именитой труппы, включая «понаехов», за версту несет столичным снобизмом плюс на вопрос «Крым наш?» они ответят отрицательно, то расскажу о том, что ежегодно делают в апреле люди из Симферопольского драмтеатра.

Вот их обращение к зрителям, опубликованное в этом году:

10 апреля – особенная дата в жизни Крымского академического русского драматического театра им. М. Горького. 76 лет назад в этот день ушли в бессмертие наши коллеги – члены подпольной группы «Сокол», действовавшей в театре в годы Великой Отечественной войны.

Их подвиг – свидетельство того, что люди совершенно мирной профессии в грозную годину доказали, они способны не только играть героев на сцене, но и стать героями в жизни.

Память подпольщиков увековечена в спектакле «Они были актерами», в мемориальной доске на фасаде театра. Долгие годы 10 апреля коллектив театра проводит традиционный сбор труппы, на котором во время переклички наряду с именами ныне служащих в театре актеров, звучат имена героев-подпольщиков.

Каждый год в этот день, мы, актёры Крымского Академического русского драматического театра им. М. Горького, собираемся у мемориальной доски, установленной на здании нашего театра, на митинг, чтобы почтить память своих коллег - героев подпольной группы «Сокол» минутой молчания и провести перекличку актёрского состава театра, называя при этом и фамилии актёров-подпольщиков:

главный художник театра Николай Андреевич Барышев (1907—1944)
актриса Перегонец Александра Фёдоровна (1895 - 1944)
актер Добросмыслов Дмитрий Константинович (…- 1944)
актриса Яковлева Зоя Павловна (1898-1944)
костюмер Озеров Илья Никитович (…—1944)
машинист сцены Чечёткин Павел Ипполитович(….—1944)
уборщица Ефимова Прасковья Тарасовна(…..—1944)
ученик художника Савватеев Олег Алексеевич (1927—1944)
костюмер Кучеренко Елизавета Яковлевна
бутафор Карлов Андрей Сергеевич

Они погибли в борьбе за свободу и независимость нашей Родины, но они навсегда останутся в наших сердцах

В условиях самоизоляции нет возможности торжественно провести митинг памяти героев, он обязательно будет проведен, как только появится возможность.

А сейчас мы решили, что имена подпольщиков должны прозвучать в этот день онлайн, о подвиге коллег говорят молодые актеры театра.

Как видите, есть люди театра, которые проводят митинги. Ежегодно аплодируют своим погибшим коллегам.

И ряженые, по мнению «Современника», дети каждый год стоят у мемориальной доски в почетном карауле.

В этом году актеры записали не семь часов, а всего 16 минут, которые жители Симферополя не могут слушать без слез.

Вот они.

https://www.youtube.com/watch?time_cont … e=emb_logo

********

Ваш любимый Виктор Анатольевич, готовивший и редактировавший проект, наверняка, как и вы, смотрел «Бесславных ублюдков» Тарантино. Там, правда, экшн крутится вокруг кинотеатра... Но знает ли режиссер Рыжаков историю симферопольского подполья и подробности трагической гибели своих коллег по цеху?

Хотя мне совсем не хочется называть их коллегами.

Главный художник Крымского театра Николай Барышев составил карту фашистских подразделений на территории города. Пользуясь ею, 51-я армия освобождала Симферополь и смогла наносить бомбовые удары точечно, сохранив инфраструктуру и жизнь крымчан. Актриса Александра Перегонец, сыгравшая, кстати, в молодости служанку Аэлиты в фильме Протазанова, придя в себя после казни мужа – актера Анатолия Добкевича, создала театральную студию, чтоб спасти от угона в Германию молодых людей.

Кстати, актера Добкевича расстреляли за то, что он отказался стать бургомистром города, жители которого его нежно любили. Он очень нужен был фашистам в этой роли. Но отказался.

Один из героев документального фильма «После премьеры – расстрел» скажет удивительную фразу про «очаровательную нелогичность русской души»

- Перегонец – дворянка, Добросмыслов – дворянин, а пошли против фашистов.

Подполье в театре работало так скрытно, что об их существовании не догадался сразу профессиональный разведчик, пришедший в студию преподавать пластику и сцендвижение. А сделать они успели многое...

Фильм, снятый в 2010 году, смогут показать и обсудить на крымском телевидении лишь в апреле 2014-го. Ведь в нем Александр Беланов рассказывает о том, каких героев вместо настоящих выбрала Украина президента Ющенко. В его ленте режиссер художественного фильма «Они были актерами» Георгий Натансон говорит о том, что написал письмо руководству соседней страны: «Одумайтесь! Остановите фашизм, пока не поздно!», но не получил ответа. Только после Крымской весны на телевидении жители полуострова рассказали о годах гуманитарной оккупации и о том, как боялись, что их лишат памяти – ведь не раз к тому времени могила героев-подпольщиков будет осквернена.

Но вам-то какое дело, актеры «Современника»? Крым-то не ваш.

**********

Рука Рыжакова прикоснется к структуре спектакля, проекта – не знаю уж, как это назвать. К седьмому диалогу подтянут старую гвардию – Марина Хазова, актриса и супруга Иосифа Райхельгауза, попробует что-то объяснить Клавдии Коршуновой. Та будет ей рассказывать про холодность, раздражение и неприятие 9-го мая, потому что есть «вина в подаче». Хазова спросит:

- Кто и что нам должен подать?

Но внятного ответа не услышит.

Две части восьмого диалога Ильи Лыкова с Виктором Тульчинским вполне могли бы прозвучать не здесь, а в «Приюте комедиантов». Я услышала интересные подробности про ефремовское голосование, про театр единомышленников, про ложь и зависть, про конфликты. И, правда, жаль, что человек, у которого грядет 60-й сезон в театре, не виден на телевидении.

Один эпизод в исполнении Ильи Лыкова, связанный с войной, не оставил меня равнодушной.

- У меня есть такая история. Мой родственник родственника был в концлагере. И он вспоминает подробности. Ему было 3-4 года. Это – об ощущениях войны в детстве. Он говорит, что не было никакой трагедии. Не ощущалось всё в минус. Говорит: «Маму уводили в концлагерь, я помню – она мне махала, я только в будущем картинку эту вспоминал и плакал. А тогда это воспринималось как – ну, до завтра». И помнит еще, что они вырыли в бараке дырку и нашли, где немцы ели. Туда лазили под стол к ним и воровали у них хлеб. Немцы узнали, и была у немцев такая игра: они клали этот хлеб как в мышеловку и стреляли в общем по детям. Попадет не попадет.

И вот он рассказывает: «Это было не страшно. Было до такой степени весело участвовать в этой игре. Ты бежишь потный с этим хлебом, с ощущением, что ты выиграл. В тебя не попали, тебя не убили. Счастливый бежишь в свой барак...»

*****************

Собеседница Ольги Дроздовой не спросит, почему у нее, единственной, на заднем плане прикреплена георгиевская ленточка. Да и разговор с ней будет короткий и полушутливый.

*****************

Янина Романова искренне скажет, что для нее 9 мая самый великий праздник. Подчеркнет, что мы – гордый народ. Однако:

- Я не говорю про государство.

То есть она существует в каком-то отдельном пространстве. Она – патриот, но:

- Мне очень трудно подчиняться каким-то правилам, подчиняться государственному строю...

Объяснили бы мне, наконец, к чему эти постоянные оговорки. На красный свет все время хочется пойти или как?

**************

Хороша была Полина Рашкина в девятом диалоге с Еленой Миллиоти. Потому что очень трогательно молчала. И, видимо, заранее приготовила песню, о которой рассказала актриса старшего поколения.

В этом диалоге фоном прозвучала даже «Темная ночь» - когда Елена вспоминала, как праздновали 9 мая в 1945-м. Этот бы трепетный рассказ всем услышать в «Современнике» - тесным кругом в День Победы, глаза в глаза. Ведь было же такое когда-то в стенах театра!

- В первые годы жизни «Современника» очень много было среди пожарников, осветителей, электриков, монтировщиков... В общем были люди, которые принимали участие в Великой Отечественной войне. Мы их обязательно собирали. Всегда дирекция давала им премию. Мы собирали их где-нибудь в фойе, у нас выпускалась какая-нибудь такая праздничная газета. Мы им устраивали худенький, не очень большой, но концерт.

И вот однажды Людмила Иванова с Людмилой Гурченко сочинили песню. На репетиции, что ль, они сговорились... И на одном таком собрании ветеранов они ее исполнили. «Праздник Победы» называется.

Тут-то и поставила ее Полина Рашкина.

Интересно, кто-нибудь еще из молодой поросли слышал об этой традиции, этой песне? Последняя фраза Елены Миллиоти в этой части тоже не случайна. О ее поколении, в котором:

- Люди были настолько друг к другу повернуты лицом!

********

До сих пор неизвестно, кто предал подпольщиков Симферопольского театра. Но в тот день они отыграли спектакль. Немцы им поаплодировали. А потом, не дав переодеться, прямо в театральных костюмах увезли в гестапо.

Потом были пытки. Расстрел.

А через три дня в город вошли наши.

Яму с телами раскопали. Газета «Красный Крым» писала:

«Все были расстреляны в затылок, только одному Дмитрию Добросмыслову, который, видно, обернулся и крикнул что-то в лицо врагам, пуля вошла спереди и раздробила челюсть. У Александры Перегонец были обуглены ноги; тело шестнадцатилетнего Олега Савватеева было изодрано клыками собак, ладони пробиты гвоздями. Николай Барышев в последний миг смог выдернуть руки из проволоки и обнял ученика, так они вместе и лежали».

Очевидно, в соответствии с замыслом режиссера, участникам диалогов «Современника» в конце задавали блиц-вопросы:

Возможна ли война без жертв?

Возможен ли прогресс без войны?

Свобода или жизнь?

Жизнь или принципы?

А можно было задать всего один-единственный:

Родина или жизнь?

Но он почему-то не прозвучал.