В Екатеринбурге открылся первый Уральский открытый фестиваль российского кино. Фильмы-конкурсанты и ленты, идущие вне конкурса, зрители смогут увидеть в кинотеатрах города бесплатно, а также организаторы объявили о нескольких мероприятиях, в частности, уже прошел "круглый стол" на тему "Кинематограф и межнациональные отношения", который провела киновед и кинокритик, лауреат ежегодных премий критики Союза кинематографистов СССР Ирина Павлова. Снижение качества фильмов – общемировая тенденция, во многом искусство превратилось либо в "шоу-бизнес", либо в инструмент политического манипулирования, а национальное кино на постсоветском пространстве потеряло былую глубину. О том, как межнациональные отношения на всех уровнях влияют на кинематограф и почему "русофобия" становится разменной монетой на фестивалях стран СНГ и международных показах, корреспондент Накануне.RU побеседовал с экспертом.

Вопрос: Есть мнение, что сегодня в межнациональных отношениях определяющее слово - "толерантность", и это не всегда бывает к месту?

Ирина Павлова: Да, например, в историческом фильме "Война Алой и Белой розы" одного из героев зовут герцог Глостер, а "на два миллиметра" социальным статусом пониже находится английский аристократ, которого играет негр. Поскольку слово "негр" нынче "немодно", будем называть его "афроамериканцем" – но Америка еще не открыта, негры все еще сидят в Африке, однако "афроамериканец" - уже герцог в Англии и воюет за "Белую" или "Алую" розу. Когда это делали американцы, я уже их не спрашиваю – ребята, вы что творите-то? Но когда это делают англичане, я все-таки задаю вопрос – вы свою историю как-то уважать должны? Америка еще не открыта – афроамериканцев еще не существует, в природе существуют только "афро-африканцы"! Откуда взялся при герцоге Глостере граф негр? Граф! То есть это несколько поколений предков, как минимум. На что они отвечают: ну как, а если чернокожие жители Англии обидятся? В программе, которую мы сегодня смотрим, как минимум три картины – должно было быть четыре, но фильм "Золотая рыбка" просто не попал в нее по печальным причинам.

Вопрос: В России с межнациональной темой совсем другие проблемы – во-первых, отношения между народами бывших республик СССР, во-вторых, такое ощущение, что пропали национальные фильмы во многих бывших республиках. Как так?

Ирина Павлова: Могу объяснить на примере киргизского кино. Вот, например, Толомуш Океев, который был глубоко национальный режиссер, снимал фильмы на основе национального киргизского эпоса, снял великий фильм. Но тот же самый Толомуш как человек русской культуры, без сомнения, когда началась "киргизизация" – понял, что ему там нечего делать. И точно так же сейчас в Москве живут Мая-Гозель (Майя) Аймедова и Ходжакули Нарлиев – а что им в Туркмении делать? Уроки физкультуры давать?

Что касается фильмов бывших советских республик - в российском кинематографе есть один фестиваль специально про это. Называется фестиваль "Киношок", проходит он в Анапе. В этом году у фестиваля "Киношок" – в Год кино! – был юбилей. Ему было 25 лет. Это фестиваль как раз бывших союзных республик, а теперь так называемых "Стран СНГ и Балтии". Длинное, противное называние - так и называется - "...и Балтии". Сами слышите, что получается на слух. Но, тем не менее, он так называется. Так вот, раньше было Министерство кино – самостоятельное, но мы его "прозяпали" дружно всем нашим кинематографом и попали в Министерство культуры наравне с библиотеками, музеями, музыкальными школами и прочими, конечно, достойными учреждениями, но кино – это фабрика, это производство, и у него должно быть свое министерство, чисто промышленное. Это наше замечательное Министерство культуры в Год кино на вышеупомянутый фестиваль просто не дало денег. Вообще. На вопрос "почему?" был ответ – у вас же фестиваль стран СНГ и Балтии, так давайте будем финансировать совместно! Пусть вам латыши, литовцы, эстонцы сначала дадут денег на проведение этого вашего замечательного мероприятия, а потом мы добавим, что не хватает. Логику и тех, и других я могу понять.

Вопрос: И в чем логика?

Ирина Павлова: Фестиваль "Киношок" отчасти такое отношение Минкультуры заслужил - при всей моей гигантской любви к этому замечательному фестивалю. Я была на первом фестивале и люблю его, и создатели - мои близкие друзья. Из года в год на фестивале, проводимом на российские деньги, на российской территории царит неблагодарность, мы говорим как любим эти 15-16 бывших республик, говорим: "приезжайте за наш счет, а потом мы еще раздадим призы вашим фильмам, где рассказано, какие мы скоты и животные!" - ну, извините, я бы лично из своего кармана не захотела продолжать финансирование. Вот пришел ко мне сосед, приятель и сказал: "Ты, Павлова – свинья и скотина, ты зажимала своим умом и талантом весь мой век, вместо тебя я мог бы развить культуру, сельское хозяйство, а теперь я в нищете. Не говоря про то, что ты и лично не красавица. Спасибо за завтрак", - и ушел. Нравится вам такой вариант? А почему в отношении искусства так можно?

Например, на прошлогоднем фестивале (замечательный, спору нет) фильм "Мандарины" был именно про это: дивный край, хорошие грузины и только русские - уроды, им испортили всю жизнь на все века вперед, начиная с царицы Тамары. Спасибо, до свидания. Я понимаю, и среди русских есть такие, кто считают, что русские всем и все испортили, полно таких – но давайте хотя бы не допускать, чтобы Министерство культуры России на такого типа кинематограф, даже выдающихся художников, давало свои деньги. Это деньги налогоплательщиков! А вы уверены, что налогоплательщикам нравится?

Вопрос: Кому-то нравится даже.

Ирина Павлова: Да, война между "либералами" и "патриотами" идет не на жизнь, а на смерть – семьи распадаются. Семьи! Это же не просто "отфрендил" и "лайк" не поставил. Это происходит в реальности – распадаются столетние дружбы. У меня две подруги, которые вместе учились, гуляли друг у друга на свадьбах, вместе рожали детей, выручали друг друга деньгами и не отдавали друг другу долги - ничего их не рассорило. Вся жизнь прошла вместе. Они сейчас не разговаривают. Не договорились - Крым "наш или не наш". Ни той, ни другой Крым лично не нужен – но они порвали сорокалетние отношения. При Советском Союзе власть считала, что школьники должны смотреть кино. И поэтому школьный билет стоил 10 коп., а для студентов – тоже 10 коп. Чтобы студенты могли из своей стипендии выделить деньги на то, чтобы смотреть кино. Кого сегодня интересует – смотрят студенты кино или нет? Товарно-денежные отношения. Мы их сами хотели, мы их завоевали в тяжелой борьбе против советской власти – лично я в ней участвовала. Мы почему-то думали, что у нас сразу будет как в Америке или как в Париже. Нет, извините, то была программа для туристов, а эта – для эмигрантов. Все.

Вопрос: Те же страны Прибалтики таким образом продолжают борьбу с Советским Союзом?

Ирина Павлова: Им просто больше не о чем поговорить – не снимать же им кино про то, что в Латвии не осталось молодежи? Что она уже вся уехала на заработки гастарбайтерами – они же члены Шенгена, они могут уехать куда угодно и там работать. И они уезжают. Там города пустые. Там очень хорошо. Очень чисто, уютно – потому что там пусто. Но что сейчас? Поймите, бороться с прошлым - это "самая замечательная вещь на свете" – очень трудно бороться с настоящим. В настоящем можно лишиться финансирования, а с прошлым бороться никто не мешает, и причины того, что сегодня у тебя все плохо, всегда ищут в прошлом, а не в настоящем. Только я вот одного не могу понять: не было советской власти – не было великого литовского кино. Кончилась советская власть – опять не стало великого литовского кино. А так, ничего – "оккупанты".

Вопрос: Толерантность "переписывает" не только историю Англии, где появляется граф негр, но и США, тем более сейчас - новый кинообраз "ковбой-негр". А нашу историю как переписывает толерантность, например, историю Великой Отечественной войны? Сейчас много лент, эпизодов, да даже танцы в шоу на госканале – как немецкий офицер любит русскую девушку. Дружба народов, в общем. То есть и нашу историю переписывают модные течения в "межнациональных отношениях"?

Ирина Павлова: И без толерантности ее переписывают. Не снимают ведь кино про то, что вытворяли немцы в Советском Союзе. А вот потом "пришли проклятые русские, которых никто не звал, в Германию - и началось". На мой взгляд, история не только наша, но и вся переписывается целенаправленно. Я не сторонница теории заговора, совсем нет, но люди могут делать это целенаправленно, но неосознанно. Дело в том, что когда мы смотрим советское кино о войне, сделанное воевавшими, - заметьте, даже, если мы понимаем, что оно не вполне правдиво в деталях, но это кино рассчитано, чтобы его смотрели все. Там так или иначе звучит: победили мы, победил наш народ, победили мы страшными жертвами, победили мы, несмотря ни на что. Можно рассказывать, что было плохое командование, можно не рассказывать. Но не было такого, чтобы все воевали из-под пулеметов заградотрядов. Они уходили воевать – мой папа уходил воевать, но он знал, что позади мама, маленькие братья и сестры, свой дом. И он делал все, что мог. Не смог ничего сделать, чтобы не допустить немцев, но делал все, чтобы они пришли как можно позже. Когда я спрашивала его, что было самое страшное на войне, я думала, он расскажет ужасы, но он сказал – самое страшное было умирать в 1941 г., а в 1945 г. - было обидно. В 1941 г. было очень страшно, потому что ты не знал, чем все это кончится. Не то, что тебе был 21 год, и ты умираешь, а то, что он не знал, чем все кончится.

Вопрос: Создают в кино негативный образ советского солдата, вообще русского человека – это тоже от особой толерантности и хороших межнациональных отношений?

Ирина Павлова: Нет, это не идет от межнационального отношения, к сожалению, я сейчас скажу циничную вещь, но если вы ее опубликуете, я не буду против. Дело в том, что сегодня 99,9% общего численного состава российских кинематографистов считают свою карьеру неудавшейся, если у них нет призов международных фестивалей. Это неозвученный заказ международных фестивалей – попробуйте послать на любого ранга международный фестиваль хороший фильм про хороших людей, живущих в России. Он никому не нужен. А если там будет про то, что народ подавляют, солдаты – мерзавцы, жизнь ужасна, полицейское государство и прочее – фильм пройдет и даже может получить приз. Русофобия – не выдумка. Это инструмент политической борьбы. Пока у нас выигрывают все абсолютно, потому что этот инструмент поддерживается национальной интеллигенцией, к сожалению. А национальную интеллигенцию очень легко подкупить.

Вопрос: Какое будущее для нашего кино Вы видите?

Ирина Павлова: Я очень плохое вижу будущее у кино. Это вовсе не из-за денег. Мы потеряли важную вещь – потеряли поколенческую конкуренцию. Я помню, как входила в профессию кинокритиков, передо мной стояла плотная стенка классиков. И прорваться сквозь них было нереально, единственный способ – стать лучше них. И другого пути не было – делать лучше, чем люди, у которых я училась. Была конкуренция и в режиссуре. Сейчас этого нет. Сейчас вообще вопрос таланта - "номер 16". А вопрос профессии не стоит вообще. Человек приходит, объявляет себя гением, сам говорит – я гений. За такое в наше время "расстреливали без права на помилование" – человек вылетал из профессионального сообщества, над ним просто смеялись все. А сегодня – "фейсбук". Сегодня нет профессионального сообщества – если Павлова меня критикует, я ее уберу из друзей, а вот пятеро поклонников моих сериалов из Южно-Сахалинска "лайкают" – их оставлю, и все. "Я - гений" – так и пишут, это очень страшно. Не только в России, это общемировая тенденция. Кино становится хуже. Раньше зритель пытался дотянуться до уровня режиссера, сегодня масскульт опускается до самого недалекого человека. Если Феллини говорили, что на его фильмы плохо ходят, он отвечал - "Пусть учатся", и все понимали, что Феллини прав. Информационную войну ведут деньги против культуры. Если раньше культура и деньги были товарищами, то сейчас идет всемирное разрушение культуры. Превращение искусства в шоу-бизнес.

ДЕНИС КОРСАКОВ

Помню, когда вышел самый первый трейлер этого фильма - невозможно пафосный, с обещаниями чего-то ошеломительного, то ли «главного фильма года», то ли «великого кино о великой любви», его венчал титр с надписью: «МатиДьда». Да, с двумя «д». Две буквы, «л» и д», ведь стоят рядом на клавиатуре.

Это было примерно такое же предзнаменование, каким для Николая II стала Ходынка, только на уровне фарса. И все-таки мало кто тогда в полной мере осознал божественную иронию. Он же Учитель; «он ведь снимал когда-то нормальное кино», как про другого выдающегося кинодеятеля говорил герой «Шапито-шоу». Столько хороших костюмов и дорогих декораций, столько хороших актеров. Ну, будет качественная мелодрама, на которой не захочется от стыда спрятаться под кресло.

И всю дорогу, пока шли скандалы вокруг картины, я, сколько мог, защищал «Матильду» в эфире радио «Комсомольская правда» и на страницах газеты от нападок Натальи Поклонской и ее полоумных поклонников.

В итоге - никаких претензий к костюмам, декорациям и актерам. А от всего прочего лезешь под кресло и там потихоньку становишься на сторону Натальи Владимировны. Не нужно быть ни «царебожцем», ни вообще православным, чтобы на двадцатой минуте стало отчаянно неловко за Ники, Аликс, Минни и даже за Матильду. Только когда немного отходишь и успокаиваешься после просмотра, понимаешь, что лучше всего этот фильм описывается хармсовской фразой: «Мама! Пойди сюда! Фокусники приехали!» Сериалы про Распутина (хоть с Машковым, хоть с Депардье) или про Екатерину II (хоть со Снигирь, хоть с Александровой) выглядят на этом фоне очень глубокими и тонкими, элегантными и изысканными.

***

«Матидьда» начинается со сцены коронации; тайком прокравшаяся в собор балерина громко кричит Николаю, у которого на голове Большая императорская корона: «Ники!» Обернувшийся Николай падает в обморок от наплыва огромной любви, корона падает на пол.

Но кто же такая эта Матильда? Через минуту нам объясняют: звезда борделя, известного также как Мариинский театр. Никаких предисловий, никаких объяснений, с места в карьер: тупо бордель, и высокопоставленные особы выбирают там девочек по фотокарточкам. («Мы лучше, чем публичный дом - мы получаем казенные субсидии» - объясняет балеринам наставник в исполнении Евгения Миронова). И вот уже император Александр III (Сергей Гармаш) раскладывает перед наследником фотографии, наставительно тыча в изображение Матильды: «Вот такая тебе нужна!» Дело разворачивается в поезде, ну и все, кто хоть немного знает русскую историю, уже могут предсказать дальнейшее: поезд сойдет с рельсов, Александр III получит травму и вскоре умрет.

А Ники будут тащить на престол - а он будет упираться, потому что всерьез оценил выбор папы. О, это конец всему, эта фотография изменила все.

На первом свидании с Кшесинской несчастный принц будет обращаться с ней как с проституткой, а она в ответ закатит ему такую пламенную речь в стиле боевого НЛП («А хотите, я расскажу вам, как все у нас будет? Вы никогда больше не сможете никого любить, кроме меня...»), что несчастный Николай, оставшись на этот раз без секса, окажется пригвожден к проказнице Матильде навеки.

Какая там Аликс (будущая Александра Федоровна, предназначенная ему в жены?) Аликс же некрасивая, она жена, она сама по себе неинтересный сюжет, а вот Матильда - это да: подбавим жару. (Я понимаю, что это грубо, но в фильме, поверьте, оппозиция между красоткой Матильдой и некрасивой Аликс выглядит в десять раз грубее и пошлее, это надо увидеть, чтобы поверить; и кроме того, Учитель вообще не заморачивается на балетном искусстве - он не считает нужным предъявлять никаких доказательств, что Кшесинская была не просто умелой мужеукладчицей, но еще и выдающейся балериной. Только в одном эпизоде она пыхтя и топая, практически на спор, выполняет 32 фуэте подряд - вуаля, вот вам и балерина, а что, нет? Но есть же приличия; в конце концов, без Матильды не было бы, например, Анны Павловой, и в историю она вошла отнюдь не только как умная шалава, то и дело менявшая в карьерных целях одного великого князя на другого).

И вот Николай так исступленно любит Матильду, так мечется между чувством и долгом (никогда еще классицистический конфликт не был выражен на экране так комично), что просто чудо, что он в результате счастливо прожил в браке много лет, пока всех не убили. Извините, опять-таки - я не говорю, а пересказываю.

И эти диалоги, от которых хочется задохнуться.

Двоюродный брат будущего императора, Андрей, тихо влюблен в Матильду. Николай его спрашивает:

- Какой подарок ты ей приготовил, браслет или серьги?

- Жизнь! А то можно прожить ее и так и не понять, кто ты.

- Я тоже хочу узнать, кто я! - торжественно отвечает Николай и отправляется, значит, с этой целью предаваться любви с Матильдой. Но потом ему наставительно говорят: «Ты имеешь право на все. Кроме любви!» Ох, даже Алле Пугачевой, исполнительнице всем знакомой песенки про королей, в этот момент захочется удавиться. Но там там практически все так.

Андрея играет Григорий Добрыгин, и он великолепен. (Еще раз - там все актеры великолепны, кроме Данилы Козловского, который искренне старался и тоже был бы прекрасен, если бы в ходе монтажа его не превратили в нелепого, некстати встревающего в сюжет яростного комического бородача, не существовавшего в природе офицера Воронцова).

Андрей потом станет мужем Матильды, когда она исчерпает оставшиеся возможности. Какая все-таки интересная женщина была, может, кино про нее снять?

* * *

Во время той же несчастной коронации к Николаю подходят и говорят: «Государь, простите, но у нас тут катастрофа на Ходынке». Непосредственно во время коронации у нас происходит катастрофа на Ходынке! Все, кто читал Гиляровского - или, например, «Коронацию» Бориса Акунина, который читал Гиляровского - достаточно четко представляют себе, когда и как именно произошла катастрофа: ранним утром после коронации, не говоря уж о том, что три дня спустя. Но Алексею Учителю все равно (может, это что-то петербуржское, врожденное презрение к московским проблемам?) Для него это вообще не катастрофа, а просто возможность сделать эффектный кадр при ярком дневном свете.

Ники потом вечером гуляет, полный скорби, по Ходынскому полю, приказывает из личных средств дать по 500 рублей серебром семье каждого погибшего, а потом говорит «Дайте факел» - берет факел и ПОДЖИГАЕТ НЕЗАЖЖЕННЫЕ ФЕЙЕРВЕРКИ!

Матильда во время секса с будущим императором все время кутается в кружево, практически в какой-то оренбургский пуховый платок, чтобы эффектнее выглядело, такая вот эротика. Как выражались во времена нашей с вами юности, «романтический саксофон», только без саксофона.

И у меня больше нет никакого желания, Наталья Владимировна, пускаться с вами в пререкания - рецензия ведь уже плавно перетекла в письмо о сущности любви. Знаете, вы были абсолютно правы в одном: там все вранье. Ни малейшего доверия ни к одной сцене, ни к одному персонажу, ничего реального - просто возможность сделать эффектные кадры. И совершенно неважно, по каким именно пунктам Алексей Ефимович сможет отбиться (типа «Николай II действительно падал в обморок во время коронации») - «Матидьда» полна ослепительной фальши. И как бы ни силился отличный немецкий актер Ларс Айдингер изобразить любовь к симпатичной польской актрисе Михалине Ольшанской, Учитель своими диалогами и монтажом выжигает все доверие к этим чувствам на корню.