СПб Ведомости

БЕЗ СОБЛАЗНА

80 лет кинодраматургу Юрию Клепикову

Сценарист Юрий Клепиков не стал писать продолжения истории про Асю-хромоножку, Асю Клячину, которая любила, да не вышла замуж, потому что гордая была.
Продолжение написал другой драматург, и по нему был поставлен фильм «Курочка-ряба».
Это очень на Клепикова похоже  –  рассказать историю целиком, до донышка, и поставить точку. И продолжение – не следует. Потому что его нет и быть не может. Потому что в продолжении будут совсем не те, другие люди, другая жизнь. И эта жизнь – не его, и рассказывать про эту, другую жизнь, Клепикову не очень интересно, а деньги – это только деньги. Он как-то и без них обходится.
Его в лицо, кстати, в отличие от большинства сценаристов, «бойцов невидимого фронта», знала вся страна. Просто потому, что он сыграл одну из самых глубоких и сильных ролей в одном из самых лучших советских фильмов 60-х.
Глеб Панфилов пригласил Клепикова на роль режиссера, снимающего кино про Жанну Д`Арк. Это его герой  в картине «Начало» находит Пашу Строганову на роль Жанны. Это он предлагает отпилить ей руки, которые мешают.
И, кажется, никогда – ни до, ни после – такого точного, мощного образа режиссера в «кино про кино» у нас не было.
Ибо он был абсолютно правдив и достоверен в роли большого художника.
Вот, собственно, то главное, что хочется сказать о Клепикове: он – абсолютно правдив, и он – большой художник. Он всегда умел рассказать о людях что-то такое, от чего сердце сжималось и дыхание перехватывало.
Его дебют в кино – та самая «Ася Клячина»,  снятая Андреем Кончаловским в 1966 году, легла на полку больше, чем на 20 лет. Об этом фильме ходили легенды из уст счастливчиков, которые смогли его посмотреть. За  эти годы  фильм был сто раз обворован, растащен на цитаты, но, когда его всё-таки выпустили на экран, оказалось, что талант украсть нельзя. И интонацию украсть нельзя. И сердце автора – тоже не украдешь.
Фильм через 20 лет прозвучал даже еще сильнее, чем мог бы прозвучать в середине 60-х. Другое дело, что судьба автора могла бы быть иной. Но история, увы, не знает сослагательного наклонения…
По сценариям Клепикова считали за честь снимать лучшие режиссеры страны. Алексей Герман снимал «Седьмой спутник», Виталий Мельников – «Мама вышла замуж», Виктор Трегубович  – «Даурию»,  Михаил Калик  – «О любви»,  Лариса Шепитько  – «Восхождение»,   Семен Аранович   – «Летнюю поездку к морю» и «Я служил в охране Сталина»,  а Динара Асанова – фильмы «Не болит голова у дятла» и  «Пацаны». Должна была снимать и картину «Незнакомка», и уже заканчивался подготовительный период (и даже замечательного материала сколько-то было наснято - которого теперь никак не найти, который исчез), когда Динары не стало… Хотел закончить этот фильм Валера Огородников - ему не разрешили. По этому сценарию потом Слава Сорокин снял совершенно новую картину, с новым названием: «Соблазн»...
Я тут просто перечисляю названия, но совершенно уверена, что у каждого, видевшего эти фильмы, они моментально встают перед глазами, потому что в каждой из клепиковских историй есть те волшебные струны, которые отзываются в каждой, даже самой заскорузлой душе.
Эти его истории, его слова, которыми говорят герои картин, их душевные движения и поступки – это те самые простые, вечные, пронзительные человеческие мотивы, которые, собственно, и делают человека человеком. Это истории про любовь, человеческое достоинство, совесть, память сердца, справедливость, силу духа…
В сущности, каждая из этих – в общем, «негромких», как и сам Клепиков, историй – уникальный портрет эпохи. Не той, которая в важных кабинетах и на лозунгах, а той, которая в деревне и в коммуналке. А если война, то не на гигантских полях танковых сражений, а в Богом забытой белорусской глуши или на крайнем севере. И герои его – те, кого в быту не замечаешь: простенькая малярша, пьющие шоферюги, деревенская полуюродивая, малость чокнутый воспитатель трудных подростков, или сами трудные подростки – их у него много. Герои Клепикова, это те, которых сегодня любители «изячной словесности» презрительно называют «анчоусами». 
По Клепикову – они, какие уж есть – соль земли. Простая, не рафинированная, неотбеленная, не без мусора, но соль.
Ему и самому за них иногда стыдно. Но всегда – больно.
Практически, у каждой из этих лент была нелегкая судьба.
Почему-то именно эти, столь важные для человека вещи, о которых без пафоса и патетики рассказывал Клепиков, всегда чем-то да раздражали начальство. Любое. Оно всегда видело в этих сюжетах что-то подозрительное. И всегда старалось помешать этим историям увидеть свет.
Но по прошествии лет, в эпоху, когда «стало можно», о своих страданиях и о том, как зажимало начальство, рассказывал кто угодно (включая самых обласканных). Кроме Клепикова. Который на эту тему предпочитал просто молчать. Не жалуясь.
Когда-то давно, в конце 80-х, его выбрали от Союза кинематографистов в Верховный Совет народных депутатов СССР. 
Их было выбрано всего 10 человек из почти 6 тысяч членов Союза.
Тем, кто не помнит – напоминаю: так тогда называлось то, что нынче стало Госдумой, и тогда туда выбирали лучших из лучших, выбирали долго, обсуждая, скандаля вокруг каждой кандидатуры, с криками «Да ты кто такой?!»  –  «А сам-то ты кто?!».
Достойного человека выбрать было нелегко.
Но кинодраматург Юрий Николаевич Клепиков прошел в голосовании едва ли не самым первым и чуть ли не вообще без дискуссии: у всех было полное ощущение, что вот этот-то, невысокий, уравновешенный, ироничный человек – самый что ни на есть достойный. И не только потому, что писал замечательные сценарии, каждый из которых был самостоятельным произведением искусства, а еще и потому, что пользовался Клепиков репутацией абсолютно порядочного честного человека. Человека с принципами.
Он потом, после упразднения Верховного совета, говорил: «Я теперь понял, как это развращает. Как хорошие больницы, хороший сервис, хорошие магазины со спецпайком, хорошие зарплаты, автомобили со спецсигналами и вся эта остальная повидла, она вдруг постепенно делается не придатком к тому, для чего ты пошел во власть, а смыслом. Эта форма подкупа даже самых чистых марает, я сам видел. Да что видел – я это на себе испытал!».
Я мало знаю людей, которые способны до такой степени видеть себя со стороны и до такой степени не поступаться принципами. Он прошел, не испачкавшись, даже через этот соблазн соблазнов: через власть и спецпайки.
После 1989 года сценарист Клепиков надолго замолчал. Тот, кто как раз и должен был писать, не переставая, кто умел это делать едва ли не лучше всех, оказался кинематографу не нужен. То, что было востребовано – так называемый «формат» – он писать не хотел. То, что хотел – никого не интересовало. «Его» режиссеры один за другим уходили из жизни; а те, что продолжали жить и работать, начали писать для себя сами (как правило, не очень удачно).
Сценарист превратился в «обслугу», работающую «под заказ». Сегодня сценаристы сочиняют не литературу для кино, которую можно читать и перечитывать как самостоятельное художественное произведение, сегодня сочиняют диалоги с сюжетными ремарками… Из сценариев исчезла авторская интонация, да много что исчезло.
Юрий Николаевич Клепиков, Заслуженный деятель искусств, Лауреат Государственных премий СССР и России, лауреат премии Национальной киноакадемии «Ника» в этот рынок вписываться не захотел.
Он и на этот соблазн тоже не поддался. И тут ухитрился не замараться.
И, быть может, именно поэтому его фильмография кристально чиста – от дряни, от «творческих неудач», от того, что не украшает репутацию (хоть и кормит).
Он давно уже живет в деревне, немного преподает. Наверное – нет, даже, наверняка – пишет. Но мы об этом ничего не знаем, и узнаем только если он сам нам разрешит.
В сущности, к своему 80-летию Клепиков пришел с изумительной чистоты репутацией, с именем, которое навек запечатлелось в истории кино, с тем самым исключительной высоты чувством собственного достоинства – человеческого и профессионального – о котором писал свои сценарии, с которым живет и которое сегодня практически раритет. 
С юбилеем, дорогой Юрочка!

http://spbvedomosti.ru/news/culture/bez_soblazna/