Любимые роли Николая Петровича для меня: Урри (Приключения Электроника), Владимир Бусыгин (Старший сын), маркиз Рикардо (Собака на сене), Джефферсон Питерс (Трест, который лопнул), граф Резанов (Юнона и Авось)... последний пересмотрела на днях, где он уже по возрасту не годился на эту роль и поймала себя на мысли, что в зрелом своём уже возрасте совершенно по-другом воспринимаю этот спектакль..  не отзывается во мне уже ни любовная линия (по молодости почему-то не замечала я, что граф использовал Кончитту, её любовь к нему... да меня до сих пор изумляет  и вызывает уважение любовь этой юной девушки, но к сожалению, эта любовь не была взаимной), ни политические лозунги... Сейчас для меня всё это не актуально оказалось.... хотя в памяти осталось светлым воспоминанием ещё первого состава постановки, с ещё молодыми Караченцовым, Шаниной и Абдуловым...

А вот тексты песен "Трест, который лопнул", актуальны и сейчас и наверное в любые времена... автор слов - Наум Олев

Да, этот спектакль замечательный... особенно в констекте того, в какое время был создан и какой это был прорыв  театральном искусстве...

Жаров у меня ассоциируется исключительно с ролью Анискина 
Хотя, помнится, конечно и другими ролями... к примеру, в "Старшей сестре"

не могу назвать себя поклонницей его фильмов... вот вальс Доги из "Мой ласковый и нежный зверь" люблю... но никакие другие его композиции не запомнились...

Да, она вспомнила трехлетней давности свою публикацию... А прощальный потому что к дате смерти...при его жизни так и не написала о нем статьи...

Ко дню рождения Людмилы Гурченко статья Ирины Павловой двухлетней давности

Королева играет себя

Она была ленфильмовка!  Я понимаю, что каждый, у кого под рукой компьютер или гаджет, сейчас немедленно заглянет в ее фильмографию и усмехнется.  Но фильмография – это всего лишь фильмография, а судьба – это судьба.
Судьба Людмилы Гурченко в кино сложилась – я это без шуток говорю – именно на «Ленфильме».
Потому что после «Карнавальной ночи» за ней твердо закрепилась репутация актрисы «спой-спляши-тонкая талия».
Я помню, как в моем раннем детстве мама моя, такая худенькая, что просматривалась только в профиль, на примерке у портнихи после обмера талии толщиной в мою руку горестно вздыхала: «На три сантиметра больше, чем у Гурченко». Я знать не знала еще ни про какую Гурченко, а про размер ее осиной талии уже знала.
Думаю, она своей тонкой талией гордилась недолго. Раз за разом отклоняемая от любой мало-мальски драматической роли, она наверняка в душе молилась о том, чтобы быть попроще, быть менее воздушной и изящной, но чтобы снимали...
И молитвы ее услышали в Ленинграде.
Впрочем, это было потом. А сначала было счастье. В 21 год – «Карнавальная ночь».
Вы знаете, что такое «проснуться знаменитой»?
Нынешним актерам этого не понять, когда вот ровно вчера ты был никто и звать никак, а сегодня на экраны вышел твой фильм, который одновременно посмотрела вся страна – одна шестая часть суши.
И все.
И одна шестая часть суши уже знает тебя в лицо и по имени, обожает, готова носить на руках. За один день. И все поют «пять минут, пять минут», и те, кто тебя вчера еще «в упор не видел и за человека не держал», сегодня бегут к тебе издалека, просто чтобы сказать «Привет!».
Каково падать с Олимпа, сегодня тоже мало кто может понять. Сегодня для этого надо сильно потрудиться. А тогда все тоже свершалось в мгновение ока. Внезапно перестает звонить телефон. Внезапно все, кто вчера еще издалека бежал навстречу, чтобы сказать тебе «Привет!» и продемонстрировать миру, что они с тобой знакомы, сегодня аккуратно обходят тебя, словно лужу, стараясь не глядеть в глаза...
Гурченко про все это рассказала в своих чудесных книгах, которые надо бы прочесть всем актерам. Но, боюсь, не читают...
Так вот, понадобилась всего одна хлесткая статья, чтобы сломать жизнь восходящей звезде. И дальше – пять бессмысленных лет, с работами, которые хочется просто взять и вычеркнуть из фильмографии, пусть даже вместе с песней «были и лодка и море», которую опять распевала вся страна.
А потом вдруг Владимир Венгеров приглашает на главную женскую роль на «Ленфильм» в картину про войну – «Балтийское небо».
Про то, как она умела дружить, ходили легенды (как умела враждовать – тоже ходили, но мы сейчас не об этом). Самым простым свидетельством тому – ее дружба с одним из самых непростых людей актерского мира – Олегом Борисовым. Вот тогда, с «Балтийского неба» начиная и на всю жизнь. Они потом бессчетное количество раз были партнерами в кино, и было видно, как эти два мастера чувствуют и понимают друг друга с полуслова...
Но в присказке про то, что добро всегда побеждает, как правило, опускают одну деталь: сколько времени уходит на эту победу. Успех картины Венгерова практически ничего в ее судьбе не изменил. Кто не верит на слово – просто откройте ее фильмографию и увидите еще четыре года, которые хочется вычеркнуть из фильмографии, кроме одного дивного пятиминутного эпизода в «Женитьбе Бальзаминова» (а никто и не сомневался, что она – блестящая комедийная актриса).
И снова про нее вспомнил «Ленфильм», и снова Владимир Яковлевич Венгеров. Картина «Рабочий поселок» (как она тогда думала) вновь стала всего лишь яркой вехой в безнадежно гибнущей биографии...
На этом фильме работал вторым режиссером толстый парень, сын известного писателя. Что значит – второй режиссер? «Приготовились, актеры на площадку, Иванов, твою мать, ты где?». Но этот второй ее запомнил.
Честно говоря, описывать, как она играла, неинтересно. Проще взять и посмотреть фильмы с ее участием. Посмотреть, как она умела быть безжалостна к себе и своим героиням, как она умела носить не только платья с бантиками и туфли на каблуке, а и расшлепанные мужские ботинки, и растянутые вязаные кофты. Просто посмотреть, как некрасиво, по-поселковому она умела плакать и истерично орать...
Ей было уже тридцать, а за ней все тянулся и тянулся этот шлейф: «пять минут, пять минут», и ее давно уже никто в киномире не считал звездой...
Вот для меня, если честно, загадка именно в этом. В том, как можно было смотреть – и не видеть. И еще в том, как можно было не сгореть дотла от горечи и обиды за лучшие годы жизни.
В 1970-м ей 35. Ее снова зовут на «Ленфильм». Она играет в прелестной картине Игоря Усова «Мой добрый папа». Играет с той мерой достоверности и пронзительности, которую спустя десятилетие воспоет критика. Но это было уже тогда. И хоть тресни...
Сама она считала переломным 1973 год. Ей было уже под 40. Она, казалось бы, все и всем уже доказала. Но режиссер Виктор Трегубович, к тому времени режиссер прославленных картин «На войне как на войне» и «Даурия», любимчик Госкино, после многократных отказов утвердить на главную роль в фильм «Старые стены» Людмилу Гурченко, ставит студию и министерство перед выбором: или она, или я не снимаю. И только перед шантажом несгибаемого сибиряка противники отступили. И случился триумф.
Правда – загадка. Все, что она там сыграла, вся человеческая драма, все вопросы, вся горечь и радость ее любви, вся незадачливость ее материнства – все это было и раньше. Почему тогда упорно не хотели замечать, а тут вдруг все сразу заметили и дали Госпремию, и вообще?
Ах да. Тут она сыграла «советского руководителя» Этого «не заметить» было нельзя.
Трегубовича она потом любила и чтила всю жизнь. До последней минуты своей жизни.
Когда ее, уже в статусе супер-суперзвезды, куда-то приглашали – она кочевряжилась, как хотела, а кочевряжиться она умела. Но когда ее позвали в московскую библиотеку им. Эйзенштейна выступить на вечере памяти Трегубовича – примчалась не раздумывая. Без вопросов.
А триумфы следовали потом без интервалов, один за другим.
«Открытая книга» Владимира Фетина, «Соломенная шляпка» Леонида Квинихидзе, «Дневник директора школы» Бориса Фрумина, «Двадцать дней без войны» Алексея Германа, «Вторая попытка Виктора Крохина» Игоря Шешукова, «Уходя – уходи» Виктора Трегубовича.
Много лет кряду все лучшие свои роли она получает именно на «Ленфильме» и каждый раз с новой силой и яркостью, даже с яростью – словно всем назло – утверждает: «Смотрите, вот она, я! Я всегда была такая! А вы где были?».
Про нее потом писали, что ей надо было пройти через все мытарства, чтобы вырастить в себе этот внутренний пожар: и сжигающую злость, и сжигающую обиду, и огненный темперамент.
А ей всего-то-навсего нужны были хорошие режиссерские руки. Все остальное в ней было и так.
«Толстый парень, сын известного писателя», Алексей Герман, став знаменитым (хоть и опальным) режиссером, не забыл уроков Венгерова и «Рабочего поселка». Приглашая Гурченко на ключевую роль в картину «Двадцать дней без войны», он, в общем, понимал, с какими возможностями и с какими проблемами ему придется столкнуться. Многие опасения подтвердились. Зато и все расчеты оправдались. Впоследствии над его рассказами о съемках картины хохотал весь «Ленфильм» – рассказчик он был отменный.
Но одно в его рассказах повторялось многократно и другими режиссерами: она сопротивлялась «до последнего патрона», отстаивая свое понимание роли. Ее невозможно было заставить, ее можно было только убедить (правда, методы убеждения бывали разными). После нескольких картин, которые становились триумфальными и для режиссера, и для актрисы, они вообще переставали общаться. И так бывало. Но просто сказать ей «делай так, как я говорю» было нельзя.
Не знаю, как скоро она избавилась от страха, что снова забудут и перестанут снимать? Как скоро она поняла, что триумф – это теперь навсегда? Не знаю, и судить не возьмусь.
С ее собственных слов наверняка могу утверждать лишь одно: всю жизнь она горько жалела о «потерянной» актерской молодости. Всю жизнь помнила о том, как обивала пороги студий, как заглядывала в глаза режиссерам, как кляла себя потом за это и снова заглядывала в глаза. Не год, не два – десятилетиями...
А потом с «Ленфильмом» как отрезало.
Нет, она продолжала сниматься – у того же Трегубовича, к примеру, или у Хейфица, или в кино про саму себя у Виктора Бутурлина. Но эпоха ленфильмовской славы для нее миновала. Все остальные ее настоящие триумфы «переехали» в Москву. Навсегда.
Ее блистательные работы в картинах «Сибириада» Андрея Кончаловского и «Пять вечеров» Никиты Михалкова, «Любимая женщина механика Гаврилова» Петра Тодоровского и «Полеты во сне и наяву» Романа Балаяна, «Вокзал для двоих» Эльдара Рязанова и «Любовь и голуби» Владимира Меньшова сделали ее национальным кумиром.
Которым она осталась до конца своих дней.
Уже не нуждаясь в том, чтобы раз за разом что-то кому-то доказывать... Она таки сделала себе судьбу, о какой мечтала.
Я знаю людей, которым она не нравилась в принципе. Но даже они не могли отрицать того, что она – гений. Уникум.
P. S. К 80-летию со дня рождения про нее сняли сериал. Я не знаю, хороший или плохой. Я просто не стану его смотреть. Потому что для того, чтобы играть королеву, надо и самой быть королевой. А королевы сейчас повывелись. Для королев материала больше нет – вот и не делают.

Ну в этой статье есть намёки об очень непростом её характере и выкрутасах... так что не удивительно, что такое сложное к ней отношение не только у зрителей, но и у коллег... да что там брать чужих.. когда в семье не было лада... Но целый ряд её ролей мне и правда, очень нравится...